«Примерно в первое десятилетие правления Аббаса I, Деккан играл гораздо более значительную роль в Моголо-Сефевидских отношениях, чем это было позднее. Это также привело картину в португальской «Estado da India» к определенному духу, посколько в это время португальцы воображали, что Моголы являются самой большой угрозой для них и что Сефевиды являются относительно неопасной силой в той мере, в какой они были обеспокоены. По этой причине грубый тон их описания в эти годы склонен отдавать предпочтение Сефевидам над Моголами, которых они рассматривали как скрытую угрозу («inimigo encuberto»).
Однажды в 17-м веке баланс сместился. Новая экспансионисткая политика шаха Аббаса I означала более решительное наступление Сефевидов с целью овладеть Персидским заливом, что проявилось в борьбе с португальцами за такие центры, как Гишм и Камаран (или Бендер-Аббас), взятые ими в сентябре 1614-го года. Интересно, что капитаном португальского форта Камаран в этот время был никто иной, как брат графа Видигейра, конкретно Дона Луиса да Гамы [потомок Васко да Гамы]. Его письма не только оплакивают его судьбу и его публичный позор, но также и представляют собой признание того факта, что португальцы очень недооценили угрозу, которую мог представлять собой «Великий Суфи».
Убаюканные ощущением безопасности, порожденным столетием относительно дружественных отношений, которые они имели [с Сефевидами] со времен шаха Исмаила I и Афонсо де Альбукерке, высшая власть в «Estado da India» продолжала верить, что настоящая угроза ее владениям [в Индии] происходит от Османов и Моголов.
Тем не менее, как очень проницательно отмечал [могольский автор] Фейзи, 1590-е были периодом, когда шах Аббас все еще прощупывал почву и укреплял свои позиции. Последовавшие годы с 1600-го по 1625-го будут свидетелем трансформации внешнего облика Сефевидского государства в более, чем одном значении, и португальцы станут одной из жертв этой трансформации.»
(W. Floor, E. Herzig, «Iran and the world in the Safavid Age»)
Ссылка: //vk.com/azerbaycanturku
